Молодой баскетбольный тренер рассказал о возрасте в профессии и новом проекте в Барнауле

Евгений Сорокин — молодой специалист, в  28 лет уже успевший поработать помощником главного тренера в  «АлтайБаскете», БК «Барнаул» и  «Руне», а  также главным тренером «Челбаскета». Этим летом в  Барнауле он  запустил новый проект — летний баскетбольный лагерь Summer Camp. Первая смена уже завершилась, на  днях стартует вторая. Наше интервью — о  лагере, американском опыте и  о  том, как тренировать игрока, который на  10 лет тебя старше.

— Евгений, давайте сначала о  лагере. Как появился проект?

— Насколько я  знаю барнаульский баскетбольный рынок, в  таком формате мы  работаем первыми. Я  постарался сделать синтез того, что увидел за  время работы в  России, стажировок в  Сербии, Черногории и  США. Приготовили для игроков экипировку, на  тренировках играла музыка, создали чат, где была круглосуточная поддержка. К  каждому спортсмену индивидуальный подход. У  нас на  11 занимающихся, это местные ребята, было пять тренеров — фанаты своего дела. С  организацией лагеря помог гендиректор  БК «Барнаул» Виталий Мантлер.

Мне как тренеру, который каждый сезон работает с  новыми игроками, видно, чего им  не  хватает — как выпускникам спортшкол, так и  уже молодым профессионалам. Поэтому постарались выстроить работу так, чтобы восполнить эти пробелы. Говорил ребятам: не  всегда даём то, что интересно, возможно, наступаем на  горло собственной песне, потому что лагерь — это должно быть весело. Но  это точно было полезно. Собрал тренерский штаб, в  котором кто-то работает в  молодёжной лиге, кто-то в  нашей академии Tigers — чтобы были специалисты в  каждом возрасте и  ни  на одной из  ступеней у  нас не  было пробелов.

— Сразу было понимание, что это не  разово и  будет второй набор?

— Нет. Мы  не  думали это повторять нынешним летом. Я  считал, что ещё не  время капитализировать проект, сначала надо создать продукт, потом уже ставить его на  поток. Но  уже в  процессе поняли, что готовы ещё к  одному набору.

— Вы  всех занимающихся снабжаете экипировкой, у  вас несколько тренеров. Это дорогое удовольствие?

— Проект полностью реализуется за  мой счёт. Я  не  думал о  какой-то прибыли. К  тому моменту, когда мы  анонсировали первую смену, уже была оплачена аренда зала, закуплены мячи. Это был шаг в  неизвестность, но  не  переживали: главное — сделать шаг, развивать индустрию, а  монетизация придёт. И  наши надежды сбылись.

— Вы  тренер молодой, но  работали всегда со  взрослыми. С  детьми тяжело?

— Мы  собрали подростков и  старше. Основная масса ребят — от  15 лет, а  с  ними мне уже комфортно. Среди наших тренеров есть те, кто работает с  детьми. Я  понимаю, как эту работу организовать, но  лучше с  ней справятся они.

— Что такое академия Tigers?

— Когда я  работал в  Челябинске, мы  с  другом Ильёй Затеевым обсуждали, что частный спорт должен развиваться в  регионах. Долго спорили, как это может выглядеть. В  итоге поняли, что тренеры на  разном уровне сходятся в  одном: игрокам часто не  хватает тех или иных навыков — физики, психологии, техники и т. д. И  мы  захотели эти аспекты прокачать, помогая тренерам и  стараясь получать из  этого прибыль. Академия не  является конкурентом привычным спортшколам, потому что у  нас по-другому организован тренировочный процесс. Набрали группы от  5 до  17 лет. В  младших главное — позитивный коучинг, зона без ругани, комплексов и  строгой дисциплины. Детям по  4−5 лет, для них главное — полюбить баскетбол, проводить время с  оранжевым мячом. Всё в  игровой форме. В  старших группах уже по-другому, уже строже. Тут нельзя бегать с  песнями по  площадке, внушаем, что удовольствие — в  поддержке партнёра, в  радости от  эффективного действия.

Мы  запустились в  феврале в  СК «Темп», сами оборудовали площадку, закупили оборудование. Доволен, что доверили позицию старшего тренера академии Владимиру Чирскому, который сейчас тренирует младшую и  старшую группы. Грамотный молодой специалист с  ответственным отношением к  делу и  развитой рабочей этикой. И  вот буквально на  днях, обсуждая варианты сотрудничества с  детским центром «Весёлкино» в  ТРЦ Galaxy, обнаружили там полноразмерный баскетбольный корт 3×3 с  кольцом — то, что нужно детям. Думали, что в  феврале, в  середине учебного года, детей будет мало. Но  они пошли. И  мне нравится это новое поколение — ребята без комплексов, амбициозные, креативные, новаторы по  своей сути. Их  уже нельзя просто выстроить по  свистку и  рассчитать на  первый-второй, нужен другой подход, другие задачи.

— Евгений, давайте теперь про вашу карьеру. Как понимаю, вы  уже не  тренер «Челбаскета»?

— Нет, контракт закончился в  конце сезона, я  вернулся в  Барнаул. Это нормальная история, когда клуб решает идти одним путём, ты  ищешь другие варианты. Я  постоянно на  связи со  своим агентом, который получает информацию от  клубов разных уровней — от  Лиги ВТБ и  Суперлиги до  заграничных. Да, путь на  Запад нам, видимо, закрыт, но  есть Восток.

— А  почему разошлись с  «Челбаскетбом»? Там вам вроде всё нравилось, а  у  команды ещё год назад были планы на  Суперлигу-1?

— От  работы в  Челябинске у  меня только положительные впечатления. Я  уходил из  БК «Барнаул», который боролся за  чемпионство в  Суперлиге-2 в  команду, идущую на  11-м месте. И  в  итоге в  том сезоне мы  стали шестыми, прыгнув выше головы и  дав толчок к  развитию баскетбола на  Южном Урале. Второй сезон тоже был неплохим, играли своими воспитанниками и  ветеранами. Но  я  привык, что после сезона всеми вопросами занимается агент, которому я  полностью доверяю. Он  позвонил, сказал, что отношения с  Челябинском закончены, время двигаться дальше, я  согласился.

— Полное доверие своей судьбы агенту вразрез со  своими интересами не  идёт?

— Последнее слово всё равно за  мной. Мой агент — Валерий Холин. У  него всегда максимум информации о  предлагаемых вариантах, которую он  сопровождает своим мнением. В  этом случае я  его выслушал, с  моим оно совпало.

— Как  бы то  ни было, в  «Челбаскете» у  вас был первый опыт работы главным тренером. Получилось?

— Думаю, да. Период моей работы начался с  двух побед, это было важно в  эмоциональном плане. Главный тренер — это немного про другое, это общение, психология, управление конфликтами, мотивация. Если у  второго тренера — аналитика, другая скрупулёзная работа, то  тут чуть меньше баскетбола как такового, но  больше принятия решений и  ответственности. И  мне понравилось. Люди, мнению которых я  доверяю, положительно высказывались о  моём дебюте, их  мнения совпали с  моим. Поэтому сейчас обсуждаем все варианты работы — и  главным тренером, и  помощником.

— Не  могу не  спросить про  БК «Барнаул». Здесь мы  вас увидеть можем?

— Насколько я  знаю, Виталий Мантлер общался с  моим агентом. Посмотрим, что будет дальше. Очень часто бывает конфликт между регионом и  его воспитанником, какие-то обиды за  то, что недооценили, недораскрыли. У  меня такого никогда не  было и  нет, безумно люблю Барнаул, нет стремления менять прописку. И  с  клубом меня связывают не  только профессиональные воспоминания, но  и  хорошие личные и  деловые отношения с  Мантлером. Я  помню, как он  занимался любительской командой, приятно видеть его прогресс как менеджера, знаю, какие усилия он  прикладывает, чтобы клуб жил. Прекрасно понимаю, что, когда я  уходил в  Челябинск, он  мог если не  заблокировать переход, то  хотя  бы затянуть его до  тех пор, пока там не  найдут другую кандидатуру. Но  он  не стал препятствовать, понимая, что для меня это шаг вперёд. И  у  нас была устная договорённость, что, возвращаясь сюда, всегда будем слушать предложения от  клуба.

— Если допустить, что вы  вернётесь в  БК «Барнаул», это будет третий приход в  клуб. Какими были предыдущие?

— Впервые в  команде, тогда ещё «АлтайБаскете», я  оказался при Михаиле Терехове, которому помогал Александр Лукин. Мне было лет 20, я  работал с  любительской студенческой командой. Однажды я  постучался к  ним в  тренерскую, сказал, что тренирую «Петросоюз» и  хочу посмотреть занятие клуба. Терехов меня просканировал взглядом и  разрешил. И  я  стал ходить на  тренировки, на  все. Клубный врач Денис Поддубный тогда ещё сказал, что я  ненормальный, мол, что тут утром смотреть, рутина  же. А  для меня это был другой мир. И  перед следующим сезоном Терехов позвонил, сказал, что клуб не  может позволить себе иногороднего помощника тренера, нужен местный, предложил мне. Так я  шагнул сразу на  три ступеньки вверх, уже в  первом сезоне «АлтайБаскет» выиграл медали.

— Терехов — это  же буря эмоций. Как с  ним работалось?

— Было невероятно. После любительского уровня оказаться на  профессиональном и  сразу с  Тереховым, пусть он  тоже ещё был начинающим и  проводил лишь второй сезон в  роли главного. Да, моментами было непросто, необычно. Он  любил подойти, приобнять, сказать: «Знаю, что со  мной сложно, но  поверь, после того, что тебе тут даю, дальше будет легче». И  с  точки зрения эмоциональной нагрузки, стрессовых ситуаций я  не  встречал школы жёстче. Порой игроки говорят: «Вот там-то жёстко». Отвечаю, что сейчас дам номер Терехова, там поймёте, где жёстко.

— Мне кажется, что Терехов прежде всего сильный мотиватор.

— Он  мотиватор, психолог, селекционер. Понимает баскетбол, видит, кто находится перед ним, как собрать этот пазл воедино. И  у  него были промахи в  селекции, но  сколько при этом игроков раскрылось. Он  показал, что может решать задачи с  ограниченным бюджетом. И  сейчас, когда он  оказался в  «Уралмаше», где один из  крупнейших бюджетов в  Суперлиге-1, будет интересно посмотреть, как он  им  распорядится. Думаю, что грамотно.

— Как работалось с  Горевым?

— C  моим тёзкой, Евгением Васильевичем, получилось интересно: когда я  помогал Терехову, Горев был капитаном той команды. Ну, а  потом уже встретились с  ним в  новой роли. У  него другой подход, другой эмоциональный фон.

— Вы  приезжали в  Барнаул, работая и в  «Руне», и в  «Челбаскете». Матчи были принципиальными?

— Нет. В «Руне», например, бюджет был намного выше, чем у  «АлтайБаскета», который переживал не  лучшие времена. Мы  сыграли восемь матчей, во  всех победила «Руна». Когда работал в  «Челбаскете», уже было наоборот — БК «Барнаул» бился за  чемпионство, у  нас были другие задачи. Интересно, что и в  «Руне», и в  «Челбаскете» сезон для нас заканчивался матчем в  Барнауле. Мне просто было приятно зайти в  этот зал, где я  ещё ребёнком смотрел на  Лекавичуса, Подкользина, Чернова, где сам работал, где каждый угол знал. Тем более в  Барнауле в  хорошем смысле сумасшедшие болельщики, которые видели разных игроков, тренеров, знают, что такое биться за  мяч. Они доверили нам свой вечер, и  плохо эту работу делать нельзя.

— Ну  хотя  бы скамейки запасных не  путали?

— Скамейки нет. А  вот в  раздевалку Барнаула по  старой памяти однажды чуть не  зашёл. Опомнился уже у  двери.

— Евгений, вам всего 28. В  России часто считают, что тренер серьёзного уровня не  может быть молодым. Для вас возраст когда-то был проблемой?

— Для меня — нет, для игроков, надеюсь, тоже. В «Челбаскете» у  меня одному игроку было 38, другому — 17. То  есть теоретически это могли оказаться отец и  сын. Разные поколения, а  я  посредине. Молодёжь уже не  терпит мат на  тренировках ни  от  товарища, ни  от  президента, неаргументированную критику, тоталитарный подход. А  опытных в  ДЮСШ в  детстве палкой воспитывали, причём порой в  прямом смысле слова. И  вот всё это надо было собрать в  единый механизм. Что семь лет назад в  студенческой команде, что сейчас, я  сказал игрокам: «Не  прошу называть меня по  имени-отчеству». Обращение «тренер» всех устраивает. На  площадке мы  делаем одно дело, а  за  её пределами можно и  поговорить, обсудить житейские вопросы.

— То  есть никогда не  слышали от  старших игроков: «Что вы  мне объясняете, я  в  баскетболе больше вас, тем более вы  сами профессионально не  играли»?

— Думаю, что кто-то так однозначно говорил, что уж  скрывать. Но  в  глаза — ни  разу. Ещё когда работал со  студентами, вроде стал слышать, что игроки обсуждают тренера. Спросил у  одного из  них, и  парень не  из  НБА и  даже не  из  Суперлиги сказал мне мудрую вещь: «Мы, игроки, обсуждаем своё. Вы  тренеры, у  вас своё. Всё нормально». И  я  никогда в  жизни после этого не  думал, о  чём говорят игроки, тренеры, руководство. Всё решает профессионализм. Можно и  в  60 лет делать глупости и  быть неправым.

— Мы  знаем путь Евгения Сорокина-тренера, но  почти не  знаем о  Сорокине-игроке. Каким он  был?

— Сумасшедшим в  плане отношения к  тренировочному процессу. Поднимался в  пять утра, занимался перед школой, потом после уроков. Я  учился в  лицее № 124, тренировался там  же в  секции. Но  мой год рождения был слабенький в  баскетбольном плане, причём, как я  понял, по  всей стране. Мне стало скучно, и я, девятиклассник, пошёл в  команду АлтГУ. Думал: ну  не  возьмут там — пойду в  АГАУ, не  примут там — обращусь в  мед. И  так далее. Но  тренер команды АлтГУ на  меня посмотрел, примерно как Терехов, и  сказал: «Приходи, может, что и  получится». Я  вообще эту фразу в  свой адрес слышал много раз. И  стал ходить на  тренировки, за  три года не  пропустил ни  одной. В  десятом-одиннадцатом классах играл за  сборную вуза, так что был знаком со  студенческой жизнью ещё до  поступления в  АГАУ. Тренировался как сумасшедший, часов по  шесть-семь в  день. С  утра шёл на  площадку, если дождь — будил вахтёра спортзала. Сейчас-то понимаю, что это не  всегда было разумно. Потом в  один момент я  понял, что мне нравится тот небольшой багаж знаний, который был, пополнять и  отдавать. А  сами игры уже перестали приносить такое удовольствие. И  когда осознал, что не  смогу заиграть на  том уровне, на  каком хочу, из-за учёбы, здоровья и  так далее, решил, что останусь в  баскетболе, но  в  другой роли. В  университетской команде уходил тренер, я  пришёл и  сказал, что хочу попробовать себя. На  меня опять посмотрели и  сказали: «Может, что и  получится».

— Не  гложет в  глубине души, что профессиональным игроком так и  не  стали?

— Нет. Плавно от  этого ушёл, поняв, что могу смотреть на  игру шире и  не  зацикливаться на  том, сколько набрал очков и  сделал подборов. Вот и  мой агент говорит, что я  сэкономил время для тренерской работы. Ещё плюс в  том, что у  меня нет на  баскетбол взгляда игрока.

— А  как вообще баскетбол появился в  вашей жизни?

— В  школе у  меня вообще долгое время было освобождение от  физкультуры. А  потом поменял учебное заведение, пришла тренер, сказала: «Ты  высокий, пошли тренироваться». Я  же  послушный, сказали — пришёл. Оказалось, что у  меня есть задатки, сказали: «Может, что и  получится». Начал заниматься. Поначалу спокойно к  баскетболу относился, совмещал его с  футболом и  волейболом. И  только когда понял, что звук сетки, через которую проходит мяч, даёт мне невероятные ощущения, сделал осознанный выбор. А  уже в  старших классах стал смотреть баскетбол, следить за  командами, игроками.

— Почему при всём этом вы  поступили в  АГАУ? Не  из-за любви к  сельскому хозяйству  же?

— Когда вы  10 лет учите математику, литературу, а  тут вдруг вам рассказывают особенности производства продукции животноводства или технологию засеивания полей — это на  самом деле интересно. В  корпусе на  площади Спартака нам показывали сельхозкультуры, на  практику ездили в  учхоз «Пригородное». Я, который дальше дачи не  ездил, увидел, чем живёт регион. По  диплому я  экономист с  привязкой к  сельскому хозяйству, могу рассказать, почему одно поле убирают по  этой технологии, а  соседнее — по  другой. Да  и  ребята в  группе были интересные, из  20 человек почти все сельские. Потом поступил в  АлтГУ на  второе высшее, там уже был другой студенческий мир.

— Вы  дважды были в  летней школе НБА в  США. Что это вам дало?

— В  первой поездке провёл там около двух недель, во  второй — около месяца. Первая была больше ознакомительной, идёшь и  смотришь на  всё с  мыслью «Вау». В  Лас-Вегасе собрался весь баскетбольный цвет, ты  стоишь на  кассе, а  перед тобой, например, Винс Картер или Сем Касселл ( бывшие профессиональные игроки НБА. — Прим. авт. ), которых ты  только по  ТВ и  видел. И  они при этом готовы с  тобой пообщаться. Мы  посетили академию тренеров НБА, нас пригласили на  семинар, мы  с  блокнотами сели за  столы. Я  поворачиваю голову налево-направо и  понимаю, что это секция для действующих тренеров команд НБА: с  одной стороны — тренер «Майями», с  другой — «Далласа». И  они за  спикером, который может быть из  студенческого баскетбола, записывают каждое слово. В  этот момент ты  понимаешь, что не  можешь иначе. А  вторая поездка уже была полноценной, рабочей. Нас пригласили поработать с  игроком Святославом Михайлюком (украинский баскетболист, выступающий в  НБА). С  утра мы  тренировали американских школьников, потом — Свята. В  прошлом году он  подписал контракт с  «Торонто Рэпторс», так что в  этом есть и  моя заслуга — самая малость (улыбается) . На  самом деле, в  нашей профессии прекрасно то, что ты  можешь учить и  учиться одновременно.

— Не  было мысли остаться в  США?

— Не  буду скрывать, искал варианты и  даже находил их  в  студенческих проектах, кэмпах или в  персональной работе с  игроками. Скажем так, до  первой поездки в  Штаты мне хотелось туда больше, чем после второй. Понимаю, что ещё здесь нужно учиться, много несделанного.

— Но  в  Лас-Вегасе в  казино хоть заглянули?

— Очень хорошо, что спортсменов сейчас стараются отучить от  разного рода азартных игр и  тотализаторов. Обману, если не  скажу, что десять долларов проиграл. Потом встал и  ушёл.

Справка «ВБ»

Евгений Сорокин работал в  «АлтайБаскете» помощником Михаила Терехова в  сезоне-2016/17, после чего провёл два сезона в  московской «Руне-Баскет», где ассистировал сербу Йовану Поповичу. Затем до  декабря 2020 года был помощником Евгения Горева в  БК «Барнаул», после чего возглавил  БК «Челбаскет». Сорокин стажировался в  качестве тренера-скаута и  ассистента тренера по  индивидуальной подготовке в  Летней Лиге НБА в  Лос-Анджелесе и  Лас-Вегасе.

Ярослав МАХНАЧЁВ,

«Вечерний Барнаул», 28.06.2022.